НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Следующим вечером Ринат приехал без предупреждения. О чем он думал, непонятно. Ведь у Нины дома мог быть муж (хотя муж уже уехал в ретрит), могли быть дети (но дети гостили у бабушки). Ринат об этом не знал. Нины просто могло не оказаться дома. Слишком много всего совпало.

 – Я у подъезда, можно подняться?

Нина валялась в дикой тоске на кровати и пила можайское молоко. Ела чипсы. Ни прически, ни макияжа, ни прибранной квартиры. На кухне немытая посуда в раковине и на столе. Доска, на которой что‑то резали неизвестно когда. Везде валялись игрушки, вещи, на сушке было горой навалено белье (у Нины не хватило душевных сил его развесить). Да в такую квартиру нельзя пускать даже подругу, не то что мужчину.

Нина упивалась страданием, она со вчерашнего утра не мылась, не убиралась. Смотрела сериал про андроидов и искусственно созданный Дикий Запад. Восьмую серию. Ее в общем‑то дома и не было, она была в сериале.

 – Але, ты дома? Я видел твою машину.

 – Эээ, ммм, эээ. Я? Дома?

 – Так я поднимусь?

 – Ну давай, хорошо.

 – Какой номер квартиры?

 – 216.

Нина окинула взглядом масштабы бедствия. Масштабы ужасающие. Хуже и представить сложно. Из зеркала на нее смотрел милый замызганный медвежонок во фланелевой пижаме с голубыми звездочками и самолетиками. Она пулей побежала в ванную, скинула пижаму и набросила розовую шелковую тунику. Это все, что успела Нина сделать. И в дверь раздался звонок.

Нина открыла. Ринат молча зашел. В руке у него был пакет. В пакете вино, еще раз вино, и тортик «Причуда».

Ринат прошел на кухню. Нина складывала всю посуду в посудомойку. Она ничего не понимала. Ринат в ее квартире. Сидит на кухне. Вечер. Ей казалось все это совершенно нереальным. Она даже на секунду подумала, что Ринат не человек, а андроид, которого внезапно перепрограммировали.

 – Где у тебя штопор?

Нина молча достала штопор.

 – Зачем ты пришел?

 – У тебя уютно. Не очень чисто, но уютно.

 – У тебя что‑то случилось?

 – Да просто захотелось побыть у тебя.

 – Вот так просто, без приглашения?

 – Да.

Ринат откупоривал бутылку. Движения были немного расторможенные.

 – Я думал о вчерашнем. Где у тебя бокалы? Я думал все утро, день думал. Потом я думал еще вечером. Ты несешь бокалы?

Нина ушла в ванную и убирала там разбросанные вещи и полотенца. У нее промелькнула мысль, что все это – галлюцинация. Но Ринат по-прежнему сидел на кухне. На ее кухне. И Нина совершенно не понимала, что с этим делать.

Она достала бокалы для красного. Он разлил вино.

 – Ну, за встречу, – сказал Ринат.

 – Ты сегодня странный, – это все, что вообще могла произнести Нина.

Она была ошарашена, но чувство реальности постепенно возвращалось к ней. Она почувствовала возмущение. Вчера она получила огромный удар по самолюбию.

 – Может быть, тебе уже пора?

 – Мне не пора. Я сегодня остаюсь у тебя.

 – Какая наглость! С чего ты взял, что тебе это позволено?!

 – Знаю, и все.

 – Значит так, ты сейчас забираешь с собой эту «Причуду» и валишь куда хочешь. Думаю, найдется кто-нибудь, кто готов будет тебя принять на ночь. Ты же такой популярный.

Нина перебросила через стол вафельный тортик. Ринат его поймал.

 – Сегодня я не уйду.

 – Уйдешь.

 – Нина, Нин, знаешь, что я думаю. Я такой идиот. Я как ребенок. Я дебил. Но я не могу сейчас никуда уйти. Я ведь не делаю ничего плохого. Хочешь, я помогу тебе с делами. Давай посуду помою или пропылесошу. Нин, ну прошу тебя… Ладно, ладно, я уйду.

Между ними что‑то произошло. И с этим надо теперь жить.

Ринат налил вино еще раз и выпил его сразу же.

Сначала он решил, что позвонит Нине и все расскажет.

Исповедуется ей и скажет все как есть. Потом он решил написать ответное письмо. Он даже начал набирать в телефоне какие‑то строчки. Все это было не тем. Он заехал в любимый бар. Заказал себе виски. Подумал. Еще виски. Еще подумал. Поговорил с Эдиком – барменом. Обычный пустой разговор о смысле жизни. А потом он решил, что просто поедет к ней. И как‑то объяснится. Расскажет про оффер. Про то, что его ждут большие перемены. Что он теперь будет жить с другой стороны Земли. Что мечтал об этом. Что слишком много всего происходит в одно и то же время. Что мужчина всегда стоит перед сложными выборами. И что будь у него возможность прожить параллельно несколько жизней, он бы выбрал как минимум две параллельных жизни.

А дальше будь что будет. Скорее всего будет план А, то есть секс. А может, и не будет. Он оставил машину у бара, взял такси и приехал.

«Все-таки какая‑то нелепая она, – подумал Ринат, – но целоваться было очень приятно».

На самом деле он хотел уложить Нину не столько в койку, сколько в свою систему координат. Классифицировать и определить ее положение среди других женщин и фигур. До сих пор с классификацией не возникало проблем. Стройный алгоритм моментально сортировал всех женщин, которые попадались. Но с Ниной был сбой. С Ниной в Ринате пробуждался конфликт между ним и ним. Это хотелось решить. Что в ней такого особенного? Почему он не может этого раскусить? Ведь логически он все разложил уже давно по строчкам. Расставил скобки и знаки вычисления. Что ему мешает найти правильный ответ?

Он и прежде догадывался, что она влюблена в него по уши. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как его чары действуют с каждым днем все сильнее. Он находил в этом какое‑то садистское удовольствие. С наслаждением держал дистанцию. Обсуждал других женщин. Он был настолько силен, насколько она слаба. Он играл, и это были его самые виртуозные раунды обольщения. Он играл как бог.

А она не играла. Глупость отказа от игры забавляла его поначалу. Но вышло так, что она, не играя, проиграла партию, но выиграла всю войну. Он убеждал себя, что жалеет ее. Что он устроит утешительный приз проигравшему, перед тем как оставит. Но теперь он не понимал, кто проигравший. И чья это была игра.

Нина раскладывала посуду. Занималась уборкой. Сейчас она мыла плиту. Брызгала «Сифом» и растирала яростно тряпкой. На кухне запахло орхидеями, замоченными в хлорке. Засохшая и зажаренная грязь не отставала. Нина взяла нож и стала скрести по плите ножом.

Ринат налил еще вина. После виски вино расслабляло.

Что‑то должно было произойти. Например, должна была залететь ласточка в окно. Или внезапно вернулся бы Илья. Явно требовалось вмешательство третьей силы, чтобы как‑то разрядить обстановку. Потому что сил Нины и Рината не хватало на то, чтобы преодолеть неловкость.

Нина отскоблила плиту. Вымыла столешницу. И решила протереть стол, на котором оставались крошки от завтрака и след от чашки с кофе. Нина стала стирать кружок. Ей очень хотелось стереть и кружок, и весь вчерашний день. И прожить его еще раз по-новому.

В это время Ринат коснулся ее руки.

 – Нина, остановись. Посмотри на меня, – Ринат аккуратно держал ее руку.

У Нины полились слезы. Она не могла остановиться.

Она чувствовала, что Ринат ворвался в ее жизнь, ворвался в квартиру и сидит посреди ее сознания. И ничего она с этим не может сделать. Она влюблена, жизнь рушится. И при этом она даже не любима в ответ. Или любима? Дальше шло несколько итераций колебаний, любима или нет. И из-за них появлялись новые и новые слезы.

Ринат обнял ее.

 – Ну что ты, глупышка. Ну, малыш, ну ладно.

Слезы Ринат ненавидел. Это запрещенное оружие в его представлении. Он вытирал аккуратно слезы Нины с ее щек своими шершавыми пальцами. А дальше он потерялся в ее лице. В ее шее, в ее плечах и руках. Он зарылся носом в ее волосы и просто крепко обнял. Нина уткнулась в шею Ринату, продолжая плакать.